Драконьеры. Часть II. Путь в Бездну - Дарий Дюже

– Какая досада… – насмешливо произнёс драконьер, – нет, лежать! – я попытался встать, но рывок верёвки, стянутой петлёй на щиколотке, заставил вновь растянуться во весь рост.

Драконьер неторопливо приближался, наматывая верёвку на кулак, я посмотрел на дубину – во время падения она отлетела довольно далеко…

– Дракон! – нет ответа, – Дракон! – вовсе не улыбалось вновь отправиться на остров драконьеров, но почему же он не отзывается? – Дракон, ты можешь что-нибудь сделать?!

– Нет, я же говорил тебе. Могу только отправить эту посудину в бездну. Справляйся сам.

Ага. Справляйся сам. Здорово.

– Ну что, отбегался, красавчик? Верёвку не трогай, если жить ещё хочешь, – я попытался снять петлю, но он так дёрнул верёвку, что чуть не оторвал ногу. – Вставай, – остриё меча заплясало перед глазами, гипнотизируя, – вставай и марш в трюм. Посидишь в клетке, как твой пёс…

Это были его последние слова, затем в глазах отразилось крайнее изумление, и драконьер стал оседать на пол, пока не опрокинулся навзничь. За его спиной стояла Светана, с дубиной, очень похожей на потерянную мной. Девушка плакала, поминутно шмыгая разбитым носом. Впрочем, нет, не разбитым. Присмотревшись, я догадался, что кровь, скорее всего, потекла из лопнувшего от напряжения сосудика. Не знаю, где она была во время подъёма из глубины, но выбраться на палубу ей стоило огромных усилий.

– Не убивай его, Лунь, пожалуйста, – попросила она, усевшись рядом с ним, скрестив ноги.

– Почему? И что тогда делать? Ведь, как только очнётся, он снова нападёт на нас.

– Это брат мой, Лютень. Ярс обманул меня…

– Какая теперь разница, Светана? Лютень – уже драконьер, он не твой брат, он – тварь, выползшая из Бездны. – я говорил очень жестокие слова, но лучше так, сразу – чем потом мучиться. Она промолчала, я тоже уселся и принялся стаскивать верёвку с ноги: на щиколотке остался лиловый браслет содранной кожи. – Лучше сразу убить и не мучить ни его, ни тебя.

– Нет… есть один способ. Ярс рассчитывал купить себе милость Бездны – тобой, и какое-то время Хозяйка присутствовала на драгале. Я слышала разговор – они не таились, о свойствах кристаллов. Бездна сказала, что только несколько из всех тысяч могут вернуть драконьера к человеческому облику…

Я вздрогнул, но девушка, кажется, этого не заметила. Уж не те ли это кристаллы: первые слёзы драконов? Прислушался к мерному «дыханию» кристалла: а если Светана узнает, что этот кристалл у меня, смогу ли отказаться ей помочь? И, вообще, вправе ли молчать об этом кристалле? Это не моё сокровище – оно мне не принадлежит… а кому тогда? Целому Миру? Если эти кристаллы могут изменить весь Мир, это значит, что я не могу распорядиться ими так, чтобы помочь одному человеку? Мне надо время. Время, чтобы понять, чтобы разобраться…

– Эй, человече! – пророкотал голос дракона, – Хватит прохлаждаться, тут скоро будет весь флот.

– Сейчас, – устало подумал я, – сейчас встану и найду канаты… Но сначала запру драконьера и выпущу Трофея.

Вдвоём мы стащили тяжёлое тело драконьера вниз, в трюм. Веса в нём было вдвое против обычного человека, знать бы, в чём тут дело…

В трюме стояло несколько клеток из толстых металлических прутьев, квадратных, шагов десять в ширину и длину, высотой в два человеческих роста. Зачем они были нужны прежним владельцам, неужели драконьеры перевозили с острова на остров тварей?

Трофей исхудал: броневые пластины прилипли к рёбрам, кожа облегала костяк так, что была видна каждая кость, глаза твари глубоко запали. Он спал, лёжа в углу грязной клетки, губы твари изредка приподнимались, словно ему снился противник. Я едва не уронил бесчувственное тело, гневно посмотрев на Светану, но это не произвело никакого впечатления, девушка лишь пожала плечами, глядя на Трофея с сочувствием.

– Он ничего не ел, с тех пор, как попал в клетку. И от воды отказывался. Удивляюсь, как он выжил.

– И ты говоришь это только сейчас? – вспылил я.

– А что бы изменилось, скажи я тебе раньше?! – она тоже разъярилась, – Ты не мог ему ничем помочь! Только сам ещё больше мучился, да подставил бы Ярсу ещё одно уязвимое место.

– Скажите, пожалуйста! Какая забота! Надо было… – и я заткнулся, проглотив конец фразы: «…раньше думать, до того, как предала!».

– Что? – удивительно ровным, спокойным голосом спросила Светана, – Что – «надо было»? – таким тоном говорят только тогда, когда понимают недосказанную фразу, понимают… что за ней стоит.

– Ничего, – я пошёл на попятный. Она получила урок и заплатила сполна, незачем усугублять вину. Даже если она и не признаёт её прямо, – Держи своего брата, несём в ту клетку.

Осторожно уложив драконьера на пол, вышли. Светана сняла с крюка на стене связку ключей и заперла клеть. Я подёргал дверь, но она не шелохнулась. И, невзирая на полный ярости взгляд девушки, отобрал ключи. Хватит с меня… неожиданностей.

Зубы Трофея слабо щёлкнули, когда погладил его по голове: пёс с трудом приоткрыл глаза, и на меня уставились мутные, без тени мысли зрачки.

– Трофей! – негромко позвал я, – Трофей, это я, Лунь, просыпайся!

Не знаю, может, голос или моё имя, но что-то на него подействовало, в глазах сверкнул огонёк узнавания.

– Светана, принеси ему воды и еды: что-нибудь, что не надо жевать. Если не найдёшь чего-то такого, пережёвывай мясо сама и корми его.

– Но…

– Всё! Ничего не хочу слышать! Делай так, как я сказал! Я пошёл наверх: надо убраться подальше отсюда. Трофей, – я обхватил голову пса, ткнулся лицом в остро пахнущую шерсть, – я скоро приду, совсем скоро. Ты поешь пока. То, что принесёт Светана. Ты понял?

Ответа не было, да я и не ждал его.

Закрепив тросы, я протянул их через всю палубу и скинул вниз с носа, дождался ответа дракона:

– Поймал! Теперь держись! – и, стараясь удержаться на ногах, несмотря на свистящий мимо горячий воздух, стал пробираться вниз, в трюм. Я же обещал, что приду?

Удивительно, как быстро возвращались силы к твари-из-бездны. К вечеру Трофей смог выбраться на палубу. И несмотря на истощение, завалил меня на спину своей тушей и вдоволь обмусолил. Я даже не ругался, как обычно. Был слишком счастлив, что вновь вижу его.

Лютень пришёл в себя. Светана позвала меня вниз, в трюм, когда обнаружила это. Драконьер сидел в углу клети молча, обхватив руками колени, и почему-то здорово напоминал ребёнка, попавшего в беду и отчаявшегося. Но я быстро прогнал это ощущение, напомнив себе, кто он теперь, бывший брат Светаны…

Драгал бодро рассекал поверхность бездны, держа курс на заходящее светило. Дракон, мерно взмахивающий крыльями чуть дальше носа судна, казался неутомимым. Но – слабо сказать, что такая скорость была слишком быстрой для человека. Судно кидало и раскачивало, очень скоро весь наш обед оказался за бортом, но дракона это ничуть не тронуло, он и не подумал уменьшить скорость.

Эта безумная гонка продолжалась двое суток: ни я, ни Светана на второй день уже просто на ногах не держались от тошноты и головокружения. Мы ничего не ели, и всё равно регулярно бегали к ограждению борта. Нормально себя чувствовал только Трофей – вот уж кто лопал, так лопал!

Наутро третьего дня показалась тёмная туша острова. Никогда в жизни не думал, что могу испытывать такое огромное счастье: дракон явно держал курс на твердь.

Причал, к которому он притащил драгал, был пустынен, деревня чуть выше по берегу – безмолвствовала. То, что она мертва, и – умерщвлена совсем недавно, чувствовалось сразу. Причал совершенно явно, недавно подновляли, огороды, видимые отсюда, с борта судна, темнели ровными грядами растений – совсем недавно тут побывали драконьеры…

– Зачем ты притащил нас сюда? – это были едва ли не первые слова за двое суток, обращённые к дракону.

– Тут вы будете в безопасности какое-то время. Я устал… и голоден.

– Ты улетишь? Оставишь нас здесь? – не то чтобы я боялся, но с драконом под боком было спокойней.

– Да, ненадолго: сутки или двое, не более. Мне негде здесь охотиться – сплошной лес. Вы побудете пока здесь, и желательно, не на борту. Нужно как можно больше находиться на тверди – она не так подвластна Бездне.

– Понятно. Тогда лети, мы будем ждать…

Удивительное создание протопало к самому краю обрыва, каждым шагом сотрясая почву, поднимая небольшие фонтанчики ржавой пыли, я невольно залюбовался. Длинное змеиное тело покрывали тёмно-золотистые чешуйки, каждая слегка отливала перламутровой зеленью. Огромные белые крылья, сейчас сложенные и прижатые к бокам, оттенённые алыми прожилками – раскрылись, когда дракон упал с обрыва в жаркие объятия потоков, поджав мощные лапы. Я проследил взглядом его полёт, пока алое марево не растворило в себе даже силуэт: удивительное создание! Как там говорил отец: солнечный конь? Скорее – конь Солнца. Звучит горделивее.